О свете из множества окон в седьмом часу вечера

То, что мы ничего не знаем, нисколько нас не удручает. Шестнадцатилетний философ кичится знанием цитаты неизвестного ему философа и этим удовлетворён. Чуть взрослеет и считает, что не те его годы, чтобы истину искать. Взбирается на возрастной рубеж забот и трудностей житейских и попросту не находит времени для поиска. Стареет и становится опытен да ''и не молод уже''.

А и что же?

Жизнь проходит во скреблении быта, нет времени отвлечься. Просто отвлечься, чего мало. Бегаем в поте лица не задумываясь о необходимости вывешивания фонаря законов с последующим - обязательным - проглатыванием оного...

Но есть и другая крайность таких устремлений: сугубо молодежные философии жизнепрокуривания, догматы которых не предполагают шансов на чистый воздух, а предлагают землю в метр толщиной.

Нет времени - вот это беда. Беда разума, не желающего рискнуть своим малым ради возможности соединения со Всесодержащим.

О техниках

Вообще, любое занятие или любое место, куда не войти без подготовки

сложной - не для каждого. Если не имеет никто к ремеслу чёткого и
простого руководства, то не составлено оно от того, что не нужно, так
как желающий заняться сим трудом потрудится выучить науку о нём. И
всякий, не желающий утруждать себя подготовкой, не достоин дела
возжеланного.
Это и плата, и жертва, и пропуск, и фильтр. Если не имеешь топора, не
сможешь рубить лес. Какой же лесоруб без топора?
Так же обстоит дело и с учением о духовной работе, где в Истинном
законе всё и просто, так как изложено словами, и сложно, так как под
словами скрыто безсловесное, где вербально опето невербализуемое.
Если один человек скажет, что имеет знание высокое или высшее и
научись может, дабы познали или пришли, или обрели; а тысяча других
скажут, что могли бы узнать, да не всё Знание сие им по силе, но
славят их миллионы третьих как знавших более других о сем; кому
поверить? Тому, кто предлагает легкий путь к познанию сложного, или
тем, кто предлагает сложнейший из путей пройти в простой обуви, дабы
прийти к Сложнейшему, Которого не понять Всего и тогда?
Дело личного выбора, воли каждого. Но если мы, современные люди, так
часто ублажаем сознание своё логическими расстановками всех вещей нас
касающихся, то не логично ли опровергнуть все убеждения, что мы можем
до атома обосновать, и вопросить к себе: а, может, есть что-то большее
нас, такое, что и не один из на равных не может обьяснить?
Фотография не имеет прямого отношения к тексту. Косвенный - конечно.

О хорошем

Почему же мы так противимся идущему к нам настоящему Добру?

Тому Добру, что сделает нас истинно счастливыми. Не лживо подменит свои обещания на пагубные влияния безмыслия или иномыслия, простейших или сложных утех, подпиток для гордости, а даст понять, что и почему вечно. Ведь то, что по длительности меньше бесконечости, уступает ей и заканчивается раньше неё; просто не логично, не продуктивно, не рационально стремиться к тому, что перестанет существовать или иметь значение в итоге или во вре'мя.

Конечно, романтика любит наблюдать и чествовать кратковременное и изменяющееся, но в этом есть та самая безолаберность, которой так, конечно же, приятно поддаваться, но которая погубит или, попросту, не даст того Всего, что нужно и возможно.

''К хорошему быстро привыкаешь,'' - но мы то знаем, от кого это ''хорошее''. Пословица должна звучать по-другому: ''Хорошего нужно добиться''. Но не выбить из стены Дворца Добра тяжелым молотом богини Ники, а, оставив орудие язычнице, постучать в двери и, поклонившись открывшему и заплатив ему всем, на что он укажет, с благодарностью и затаив дыхание, войти.